30 октября отмечается День памяти жертв политических репрессий в нашей стране. Решение Верховного Совета России от 18 октября 1991 года о внесении Дня политзаключенного в государственный календарь лишь закрепило инициативу узников мордовских и пермских лагерей 1974 года. С тех пор как впервые в этот день политзаключенные объявили голодовку в знак протеста против репрессий в СССР и бесчеловечного обращения в тюрьмах и лагерях прошло больше 40 лет. Но день воспоминаний о жертвах советского террора до сих пор не стал по-настоящему массовым и общегосударственным.   Новости культуры на Радио «Благо» — 102,3 FM 102,3 FM За более чем 20-летний период существования международное общество «Мемориал» сделало очень многое для увековечения памяти безвинных жертв тех лет. Вышли десятки книг, газетных и журнальных статей, радиопрограмм, выставок, посвященных сохранению памяти о политических репрессиях, проведены глобальные исследования по поиску и систематизации информации о погибших. По инициативе «Мемориала» установлены Соловецкий камень на Лубянской площади в Москве и многие другие памятные знаки и монументы в самых разных уголках бывшего Советского союза. Среди важных проектов общества — ежегодная акция «Возвращение имен». 29 октября, накануне официального дня, отмеченного в календаре, с 10 утра и до 10 вечера у Соловецкого камня в центре Москвы громко и во всеуслышание читали имена тех, кого расстреливали тайно, зачастую без суда и следствия. По собранным «Мемориалом» данным только в столице было убито более 30 тысяч человек, по всей России — более 725 тысяч. В этом году акция прошла в девятый раз, но за все это время не было перечислено и половины найденных имен.

По словам организаторов, количество участников год от года растет, но точные цифры не называются. Одни приходят и проводят в очереди несколько часов, чтобы потом буквально в течение минуты прочитать с листочка, подготовленные организаторами данные: имя, фамилия, возраст, профессия, дата расстрела. Другие просто молча возлагают цветы, слушают и уходят. Как рассказала, сопредседатель «Московского Мемориала» Ирина Островская, не каждый решается подойти к микрофону: «Ведь дело в том, что те люди, которых мы здесь произносим, это все реабилитированные. То есть, это все люди, которые пострадали безвинно. Мы называем только расстрелянных, а они все невинные. Вот это надо как-то в себя впустить, правда? Униженные. Оскорбленные. Расстрелянные. Ни за что». Некоторые из пришедших вспоминали с трибуны не только незнакомых, но и своих родных, в двух словах рассказывая об их судьбе: «пропал без вестей», «сгинул в лагере», «умер во время пересылки», «расстрелян». «И приходит пожилая женщина и говорит: «Вот мой отец, а я не смогу его прочесть, у меня сил не хватит. И мы подходим к любому человеку из очереди. Я своею рукой вписываю ему данные об отце этой пришедшей пожилой дамы, а она стоит и слушает, как кто-то произносит имя прилюдно, громко, во весь голос, публично. Для нее это важно. Она стоит и обливается слезами», — рассказывает организатор. Крестьяне, священники, безработные сменяются именами чиновников и партийных функционеров, жертв перечисляют вперемешку с палачами, они тоже стали жертвами, просто не сразу. И чем дольше стоишь в ожидании своей очереди, тем отчетливее становится ясно, что у сталинских репрессий не было логики, как не было и защиты от них ни у кого. С каждым годом у камня встречается все больше молодых лиц, и если раньше в основном звучали обращения «мой отец» и «мой брат», то сейчас все чаще можно услышать «мой дед» или «мой прадед». Память сохраняется. Организаторы акции призывают: «Необходимо помнить о двойном значении этого дня. Это день памяти обо всех безвинно погибших. Но это и день борьбы за человеческое достоинство, за интеллектуальную свободу, день борьбы с произволом и насилием». Специально к акции приурочили презентацию нового проекта Международного Мемориала «Топография террора». На интерактивной карте на сайте акции можно подробно изучить окрестности Лубянки. Геометки и кликабельные объекты подскажут, что располагалось в том или ином здании, сколько человек (и кто именно) были расстреляны в этих домах, какие церкви и монастыри находились прежде на этом месте до того, как были уничтожены советской властью. «Шарашки», тюрьмы, места массовых расстрелов и захоронений — благодаря "Топографии террора" можно узнать, какой была Москва еще совсем недавно. Прямая трансляция акции «Возвращение имен» шла весь день в сети интернет сразу на нескольких информационных ресурсах. В начале и в конце длинного списка впервые звучал стих Варлама Шаламова, советского поэта и прозаика, который около 20 лет провел в лагерях и ссылке. В этот день на Лубянку вернулось и его имя. Пусть свинцовый дождь столетья, Как начало всех начал, Ледяной жестокой плетью Нас колотит по плечам. И гроза идет над нами, Раскрывая небо нам, Растревоженное снами И доверенное снам. И черты стихотворенья, Слепок жестов, очерк поз, Словно отзвуки движенья Проходящих в мире гроз. (В.Шаламов, 1966 г.) Комментарии участников акции:

• «Я думаю, что это очень важно, чтобы мы помнили эти имена. Мы конечно, не хотим, чтобы это повторилось хоть когда-нибудь. Поэтому молодые люди и те, кто отвлекаются от этого, должны помнить о том, что это было и как это было, что это было незаметно. И мы должны это знать. Я далеко живу, но решила заранее [приехать], так что я здесь» (Ирина).
• «Я просто не знал, что проходит такое мероприятие, а присоединиться решил, потому что в семье были репрессированные, и мне кажется правильным, что прозвучат имена людей, которые погибли. Поэтому я здесь. Если мое мнение, то это важно абсолютно для всех и для всего. Но я думаю, что для членов семьи это более важно, безусловно, поскольку касается родственных душ» (Иван).
• «Это очень важно, потому что этот опыт в России совершенно не осмыслен, не пережит. И до сих пор идут невозможные ни в каком здоровом обществе споры: герой товарищ Сталин или бандит. Это часть возвращения нашего долга предкам, перед которыми мы повинны тем, что мы не исправили эту систему. Слово «покаяние» означает всего навсего перемену мысли. А мы их не переменили. И поэтому все возможно. Об этом надо постоянно напоминать» (Никита Соколов, историк).
• «Давно слышала об этой акции, но вот захотелось принять [участие] и почувствовать самой, что это такое, когда читаешь имена тех, кого уже никогда не вернуть. И тех, кто были убиты несправедливо совершенно. Я считаю, что это важно, потому что память о репрессированных до сих пор не такая актуальная. И многие считают до сих пор (например, члены моей семьи, есть некоторые, которые считают), что репрессии нужны были, что во имя великого советского будущего нужно было убивать миллионы людей, которые по тем или иным причинам казались инакомыслящими. И конечно, мы как молодое поколение должны переубеждать старшее поколение и говорить о том, что нет, никакая жертва, никакая смерть не оправдывается построением будущего, какое бы оно ни было» (Элина Ибрагимова, студентка).
• «Пришел, потому что мне кажется это важно вспомнить и помнить всех тех людей, которые были расстреляны или репрессированы. Потому что для страны это некоторая травма. Которую страна должна как-то пережить и проработать. И после этого более свободно и спокойно двигаться дальше» (Дмитрий).
• «Просто чувствую какой-то долг свой, чтобы вложить какую-то крупицу в то, чтобы действительно эта память не уходила, чтобы было у людей осознание нашей истории, чтобы пришло какое-то покаяние во всем содеянном. И почтить память невинно убиенных. Я всегда говорю: «Царство Небесное» и «Вечная память», но Царство Небесное важнее, и важнее вот это покаяние, воспоминание о том, что было» (Светлана).
• «Все девять лет [прихожу на акцию]. Сказала: «Пока ноги ходят, и я буду ходить». Отца моего расстреляли... Думаю, что да, чтоб не повторилось, чтоб другим не было плохо так же, как было мне... Отца расстреляли, меня еще не было на свете. Мама была беременна. Так что отца расстреляли 8 декабря 37-го года, а я родилась в апреля 38-го. Что я помню! Из рассказов мамы... Хорошо мама уцелела... Повезло» (Наталья Натановна).
• «Поскольку я ему [сыну] вообще рассказывала о том, что происходит в мире, а также о том, что происходило в мире раньше, то рассказала и об этом. Коротко. Не вдаваясь во всякие подробности, но коротко рассказала. Я считаю, от истории огораживаться нельзя. Чем больше знаешь, тем лучше. Они ехали как-то с моим папой мимо этого камня, он [сын] спросил, что это за камень, папа мой как-то не нашелся, но вот так совпало, что мы сегодня пришли сюда, и я ему рассказала, по поводу чего камень. Поскольку мы еще сейчас живем в Германии, и там параллельно возникает тема гитлеризма. Я ему конечно рассказываю и про нашу историю. И я считаю, что это важно, конечно» (Варвара и сын Яков)
• «Меня вообще проблема памяти в нашей стране очень беспокоит, поэтому сейчас ко всему, что связано с памятью, я с большим вниманием отношусь, поэтому я и пришла сюда. Я думаю, что дело не в количестве, а в качестве. То есть, дело в том качестве, с которым мы будем прорабатывать нашу память, тогда это займет меньше времени и мы выживем, иначе мы не выживем просто и мы «взорвемся». То есть, мы уничтожим себя. Деструктивность человеческая в нашей стране в наше время вышла за пределы контроля наших человеческих способностей ее контролировать. То есть, способность к любви, способность к хорошему, способность к удержанию всего хорошего, что мы можем иметь в нашей жизни, у нас очень сильно нарушена. За счет этого сила деструктивности выходит на свободу и сносит все» (Светлана Кравец).
• «Мы не знаем своей истории и это трагедия. Понимать, что от нас все зависит. Старые мы, молодые, дряхлые, или... ну не в детский сад или школу, но от нас все зависит. От того, как мы общаемся друг с другом на улице, дома. Вот от этого все зависит! Потому что большинство значительных событий и акций, которые происходили в те годы в стране, не возникали как в конспирологии (вот договорились и все!). Они возникали естественным стягиванием людей одного характера, одной направленности, совершенно естественно. Они не договаривались между собою, они как-то действовали. И из этого возникали и коррупция, и сопротивление коррупции, и все остальное. Вот эта сложная жизнь, вот это надо понимать. И хорошо знать историю своей страны» (Виктор Булгаков, бывший политзаключенный).